23August
Я люблю запах дыма. И привкус пепла на губах. Люблю, как огонь жадно пожирает подношения. Мне нравится, как сворачивается бумага и пламя тянется к небесам, а искры скользят по ветру.
Я люблю этот переменчивый свет, который не обжигает, пока на него смотришь. Я люблю вдыхать его жар, стоя напротив.
Давным-давно.
Хотя на самом деле всего два года назад. Нам приказали выкопать котлован и сжечь всё, что можно сжечь из старой казармы…
Пламя было таким, что три рядом стоящих березы обуглились - а сам костёр горел неделями. Его тушили и разжигали вновь.
Я обожал ночные наряды, рядом с ним.
Мне жаль, что мне не с кем разделить образ этого пожарища. Мы жгли всё. Мебель, мусор, книги, старые документы…
В длинной зимней ночи и четырехчасовым сном - это была моя самая большой слабость. Я сидел в десяти метрах и читал книги, которые по-утру должен был сжечь…
Я не помню ничего более колдовского.
Сейчас в моих руках зажигалка. Вряд ли когда мне доведется разжечь или увидеть подобное, как тогда.
Если гореть - то ярко.
Я люблю этот переменчивый свет, который не обжигает, пока на него смотришь. Я люблю вдыхать его жар, стоя напротив.
Давным-давно.
Хотя на самом деле всего два года назад. Нам приказали выкопать котлован и сжечь всё, что можно сжечь из старой казармы…
Пламя было таким, что три рядом стоящих березы обуглились - а сам костёр горел неделями. Его тушили и разжигали вновь.
Я обожал ночные наряды, рядом с ним.
Мне жаль, что мне не с кем разделить образ этого пожарища. Мы жгли всё. Мебель, мусор, книги, старые документы…
В длинной зимней ночи и четырехчасовым сном - это была моя самая большой слабость. Я сидел в десяти метрах и читал книги, которые по-утру должен был сжечь…
Я не помню ничего более колдовского.
Сейчас в моих руках зажигалка. Вряд ли когда мне доведется разжечь или увидеть подобное, как тогда.
Если гореть - то ярко.