Недавно столкнулась с величайшим разочарованием своей жизни. Прям до сих пор так обидно и фу.
Мне приснился сон по мотивам. Я была в Сикстинской капелле и рассматривала восхитительный интерьер, как вдруг ко мне подошёл шикарный мужчина, оказавшийся потом миллиардером, и главой самой настоящей древней тайной организации и по сути своей крестным отцом половины мира( кто читал - узнал, кто не узнал - не читал; если вам кажется, что это оно, но вы стесняетесь, то это точно оно). Мы путешествовали по Европе и это было незабываемо.
В самый ответственный момент, когда он предлагал мне руку, сердце, членство в ордене и все секреты мира в придачу, я поняла что что-то не то. Ещё подумала, что не может такой джентельмен так трясти плечо своей дамы сердца.
А потом я проснулась, Господи, за что.
Проснулась в наряде, в два ночи, в бушлате и завернутая в одеяло, потому что "Даша, вставай, нужно срочно звонить кому-то, у нас из параши говно льётся".
Да усраться можно. Из Сикстинской капеллы прямиком в бурсу.
Очень-очень огорчает.

48 страниц в электронном виде, 2 дня чтения.

Голдинг для меня — автор-парадокс. Не укладывается в голове, как ему удавалось сохранять практически одно и то же настроение в большинстве своих работ. И насколько же богат его словарный запас, которого хватало на такое грандиозное количество самых неожиданных и невероятных эпитетов. Величайший писатель.

«Наследники» - это искусство создавать мир через язык. Произведение читается сложно, через слова как будто спотыкаешься, возвращаешься к началу абзаца, перечитываешь его дважды и трижды. Но разве не таким же сложным и непонятным казался мир нашим предкам? Главные герои книги — первобытные люди, обладающие хоть какими-то зародышами речи, но чаще общающиеся с помощью телепатических картинок. Их быт примитивен, их знания об окружающей природе скудны. Почему же тогда «Наследники»? Потому что герои встречают более развитых людей, которые не только общаются словами, но и пользуются более совершенными орудиями труда. Так как повествование ведется с позиции первобытных, то читателю только в дальнейшем становится понятно, что «долбленое бревно» - это лодка, «выгнутая палка» - лук, «большие лепестки» - весла и так далее. Изначально довольно трудно представить все это по одним корявым описаниям. Практически до самого конца невозможно не сопереживать туповатым беззащитным полуобезьянам, но самые последние слова произведения ставят все на свои места.
Атмосферно.
Под любое настроение.
Послевкусие — восторг.
10/10.

«Другой дернул за нити, которые связывали его с Фа, и Малом, и Лику, и с остальными людьми. Эти нити были не украшением жизни, а самой ее сутью. Если б они порвались, человек умер бы сразу.»
Наследники

Узнав, что моя тетушка приготовила пиццу и шурпу, под видом сильно заскучавшей кузины примчалась к ним гости, как Соник, как только все укатили в магазин, оставив братишку один на один с этой пищей богов. Пока туда-сюда, выбирала тарелку и куски посытнее, разговорилась с кузэном. Он сидел и маялся над геометрией. Не то, чтобы я из себя представляла невъебезного знатока, или хоть какого-то знатока, но почему-то возьми да ляпни:" а ну, малый, дай тетка посмотрит. щас все решим". Тетка глянула и аж крякнула. Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что мои знания по точным наукам и в школьные годы были далеки от идеала, но тут просто "помогите решить задачу за 7 класс, дочь тупая и я не лучше". Я даже не смогла как-либо идентифицировать условия задачи. Вообще. Вспомнила только, что из-за проблем с пространственным мышлением "вписаний в коло трикутник" на контрольных вызывал у меня ступор и в 11 классе.
И вот значит мы сидим, девятиклассник и дама с шурпой. Малой еще пытается думать, а я тупо жру.
Говорю, "малой, это наверное, просто какой-то новый материал в программе появился, я такого не учила. 100%"
Он мне: "Даша, программа с тех пор не менялась. Не пизди".
Тут я уже заготовила целую речь в свое оправдание, но.
Позвонил Лев Маркович, напрашивался ко мне похавать. Говорю, дома мыша висит в холодильнике, а я щас в гостях. Тут кормят, если геометрию шаришь.

Слушайте, никогда не думала, что голодный гуманитарий будет с такой скоростью и легкостью шлепать задачки по математике. Мы аж прозрели. Таки не наебывал, когда рассказывал, что учительница в свое время на него молилась и свечки в церкви ставила.
Или все дело в голоде.

Если все вертится вокруг одного и того же, значит, истинная точка приложения силы где-то рядом, но точно вне круговорота

"У меня нет времени на медленные танцы!" - прозвучало поставленным мужским баритоном с хрипотцой в другом конце вагона.
Черные ручьи ускользают от взгляда, тот периодически цепляется за желтоватые следы на снегу. Окно, снег, голые деревья. Шарф на подоконнике. Трезвость.
Мужчина слева, вероятнее всего, гей. Сообразительный, раскрепощенный, мычит себе под нос песенки и с громким цоканием жует жвачку. Периодически бурчит фразы. Между нами розетка, как нам сообщил мужчина, изъявивший желание ее занять.
Меня не раздражает ни цоканье, ни запах бутербродов.
Меня бы раздражало, пытайся он соответствовать ситуации или поддерживать со мной беседу, только потому, что ему кажется, так следует поступать в таких случаях.
Вскоре мне надоест это ощущение физической и эмоциональной скованности, и что-то произойдёт.
"Бред какой-то", - тихо звучит слева.
И не говори.

— А если все-таки догонит? — снова спросила Черепаха.
Зенон схватился за голову.
— Тысяча триста восемнадцатый раз повторяю… — начал он.
— Не преувеличивай, тренер. Всего сто пятьдесят девятый. — Черепаха поджала губы. — И ты меня пока не убедил.
— Не догонит! — простонал Зенон. — Мамой клянусь, не догонит!
— Не убедил, — повторила Черепаха. — Тебе хорошо рассуждать, ты философ. А мне каково? Что будет с моей спортивной репутацией, если он меня все-таки догонит?
— Чего ты от меня хочешь? — вздохнул Зенон.
— Мне было бы спокойнее, если бы в день состязаний он слегка прихрамывал, — осторожно сказала Черепаха. — Совсем чуть-чуть. Ничего серьезного. С тем, кто носит сандалии на босу ногу, всякое может случиться. Например, в сандалию может попасть острый камень. Или, скажем, стрела…
— Что?! — Зенон не верил своим ушам.
— Стрела, — невозмутимо повторила Черепаха. — Вражеская, разумеется. В последнее время вокруг так много вражеских стрел! Летают и летают. Когда человек идет на войну, надев сандалии на босу ногу, он подвергает себя большой опасности. И если ему в пятку попадет стрела, никто не удивится… Ну что ты так на меня смотришь? Я же не предлагаю стрелять ему в сердце. От ранения в пятку еще никто не умирал. А мне будет спокойнее.
— Ладно, — сказал Зенон, — не ной. Я поговорю с Парисом.

1400 страниц в электронном виде, 3 дня чтения.

Уже писала ранее, что Стивен Кинг — один из любимых авторов и единственный, которому я не изменяю уже 10 лет. Как бы мне ни нравились другие писатели, именно к его книгам тянется рука. При этом никогда не могла написать о его книгах большие отзывы.

«Мертвая зона» - короткое произведение по меркам Кинга. В нем нет предысторий, отвлечений и вводных персонажей. События развиваются неожиданно быстро, но именно так надвигается необратимый рок. Несмотря на «ускоренный режим», в течение всего чтения ни на секунду не покидали ощущение полной реальности происходящего и мысль о том, что странные события могут произойти с кем угодно в любой момент.

Это идеальная книга для тех, кто находится на отдыхе и хочет расслабиться. Увлекательный сюжет, грустный конец и герои, которым волей-неволей сочувствуешь. Пусть в романе и нет интриги, но это не делает его менее интересным.
Средне атмосферно.
Под любое настроение.
Послевкусие - трогательное.
10/10.
МертваяЗона

Ах, равноправие, миф такой же прекрасный, как Орфей и Эвридика.

Моя уникальная способность - слушать, слышать и воспринимать речь двух, а то и трех собеседников. Не знаю, как мне это удается, но если с двух сторон две подруги будут заливать что-то свое, то я все пойму и отвечу обеим. Либо это врожденная многофункциональность, либо со временем развитое запретное дзюцу.