Тот, кто принимает события и вещи как данность, вероятнее всего, не возымеет интереса и желания их познать. Так фермеру неважно знать, как прорастают семена, а спортсмену для результата нет необходимости изучать саркоплазматическое сопряжение. Объяснение успокаивает, принятие усыпляет разум, а дилетант открывает глаза порой самому искусному мастеру.

Боже, так и чешутся руки под размышлениями ниже написать "Bewarethe Beast*! Возможны выпадения звений логических цепочек!"
Берегите логику и любовь к себе (и интуицию, хе-хе).

*отсылка к мультику 《Over The Garden Wall》, хороший, рекомендую

Наверное, никогда еще люди так массово, имея возможность свободного выбора, не выбирали настолько ненужное лично им.
Во-первых, потому что хотя бы столетие назад все было консервативнее, во-вторых, потому что мир каждого отдельного человека был меньше, и влияния на него тоже были ограничены (в сравнении с постоянной пропагандой чего бы то ни было в настоящем), как и собственно выбор. Если говорить про места и времена со свободными (относительно, и только в определенных слоях общества) нравами, то я предполагаю, что имея культурные и традиционные особенности, позволяющие нравами быть свободными, эти люди как раз получали именно то, что им было нужно. Наверное засчет слоистости и относительной ограниченности (относительно современного состояния, конечно, с его интернетом и возможностью узнать, что может предложить барыга на окраине Чикаго, который живет по адресу Гетхай 6,66).
Никогда еще человеку не позволялось так открыто учиться на своих ошибках. И совершать их в таком масштабе. Никогда еще у человека не было такого выбора, да. Но ведь это не главное. Главное то, что жизни не хватает, а мириться с этим не хочется.

несмотря на глубинный материализм, я не верю в предопределение поведения и отсутствие свободы воли. ну, знаете, нейроэкономика, все дела. она все-таки оперирует вероятностями. выберешь ты банан или яблоко. то есть, я не отрицаю, что нас определяют электрохимические связи в мозгу, но я против самой концепции полного понимания этих связей. не потому, что это душа, а потому, что это управляемый хаос. по крайней мере так проще жить.

Мдэ. Второй день хожу как потерявший что-то важное, а потом и забывший, что это было

Утренние апрельские сумерки. Промозглый ветер бетонных подворотен и узких улиц. Намеки на уличное освещение вдалеке, у более широкого проспекта. Небо в своей бездонной серости светится заревом зарождающейся зари. Такие цвета были у обложек бульварного чтива в начале девяностых - блеклые, напоминающие о несбывшихся мечтах и полуобморочных грезах. Из блуждания в лабиринте мыслей меня вывели вскрикивания и копошения в темной арке, мимо которой я как раз проходил. Очередной раз я себе сказал, что я не герой. Очередной, потому что каждую неделю слышу, как во дворах кого-то бьют. Иногда приезжают машины скорой, чаще милиция. Возможно, в этот раз я бы так же прошел мимо, задушив в себе дряхлую совесть. После рабочей смены усталость тела разлилась и по внутренним скатам черепа, но из арки донесся хриплый полустон-полувскрик:
- Помоги, твою мать, не дай сдохнуть…
"Это не твое дело. не твое дело. Ты не Рэмбо". И тут такое. Еще голос рассудка древней лягухи бубнил во мне, но усталость уже плавилась в злобу обезьяны. Попытка поскорее уйти была сразу же провалена. В голове осталась только одна мысль - уничтожить. За все прошлые зажмуренные глаза и зажатые уши, за всю отжатую мелочь, за все разбитые на дороге бутылки, за чертову усталость, в конце концов.
Потом глаза меня подвели. Не запомнил ровным счетом ничего: ни сколько их было, ни как выглядели. Лишь чужая боль, стук кости о кость и пьянящая ярость. После, когда адреналин выветрился, а ноги стали ватными, я разглядел на грязном бетоне бомжа. То, что это бомж, я понял потому, что не раз видел его спящим на лавочке и копающимся в баках. Он медленно лег на спину и протянул:
- Фууух… думал, сегодня помру. Не, еще поживем.
- Мог бы и спасибо сказать, - на волне опьянения от победы я желал славы и восхвалений.
- Ага, герой, блять. Если б я не крикнул, ты бы так и прошел мимо. Да и влез ты не меня спасать - а туда же, благодарности ждет. Молодежь…
Я чуть не подскачил от такой обиды. Этот чертов бомжара еще меня учить будет, урод! Но парой секунд спустя пришло зябкое и отрезвляющее осознание, что он прав. Я совсем не герой.
На вид ему было лет сорок, хотя с такой неопрятной щетиной и еле живым светом неба я и себе дал бы не меньше. Левый глаз его основательно заплыл, а из губ сочилась темная кровь. Мои собственные руки саднило, наверняка сбил костяшки.