Чаще всего, когда я открываю глаза утром, первое, что я слышу:
- Блин, это была моя любимая песня. - потягиваясь и матерясь, сидит опухший, похожий на измученного похмельем бурундука, мой сосед (Р) по комнате.
- Именно, поэтому, ты поставил её на будильник, - сонным голосом, отвечает другой сосед (С), что свесив ноги с второго яруса кровати, потирает глаза, щурясь на только что зажегшийся огонь лампочки. Традиция, без сомнения.
Я стою в центре комнаты, тянет смеяться. Каждый день одно и тоже. День Сурка. Последующий день отличается от предыдущего лишь деталями.
- Слышь, смотри, кто у нас первым встал. - опухший бурундук, смотрит на меня, в легком недоумении. - Что-то в лесу сдохло.
- И не говори, - отвечает ему (С).
- 5.02 парни. Подъем. - говорю я и беру чайник в руки. Он зеркальный. Забавно, смотреть на себя, взъерошенного и искаженного каждое утро. На его дне плескается вода. Успокаивающий звук, напоминает мне о море, где я ни разу не был.
Разворачиваясь, вижу два мурлыкающих холодильника. (Да-да, именно два) Один высокий и размалеванный голубой краской, поверх которого отпечатки зеленых рук. Проблеск фантазии двух маляров, что красили стены при въезде в комнату. Другой маленький и обиженно блестящей надписью на ручке "Саратов".
Возвращаясь и поставив чайник, заваливаюсь на кровать, попутно, раскрывая ноут. Ничего интересного. Как всегда. Рука безвольно касается пола и задевает гриф электрогитары. Звенящий звук, негромкий, но приятный - до дрожи. Нота. "соль".
Чувствую, как губы расползаются в усмешке.
- Только не сейчас! - (Р) исподлобья смотрит на меня, клацая чайной ложкой.
- Песню на будильнике поменяй. - гитара шурша, выскальзывает из чехла. И лицо Че Гевары на передней деке грозно смотрит на (Р).
- Ууу, всё, ёпта. - (С) угорает.
- Тебя соседи убьют! - (Р)
- Им тоже на работу. - отвечаю я и легонько касаюсь струн. Намозоленные подушечки пальцев издают едва заметный, шершавый звук, что звучит вместе с извлекаемыми нотами. Мелочь, что делает счастливым…